О чем рассказала старая фотография

Рейтинг:   / 1

ПлохоОтлично 

Дата публикации 03.12.2017 16:00

Просмотров: 2555

Если мы с вами возьмем в руки старые «отрывные» календари, которые раньше были в большой моде (их частенько на кухне даже вешали на стены), то, листая, увидим, что буквально каждый день в году напоминает нам о войне. Вот день освобождения от фашистских оккупантов Краснодара (кстати, это солнечный город дважды был оккупирован немецкими захватчиками), а вот дата доблестного танкового сражения под Курском, и, конечно же , красным раскрашен листок самого главного дня - Дня Великой Победы … Отмечались в таких календарях и наши союзники в борьбе с «коричневой чумой», так мы узнавали, что 5 апреля 1943 года французская эскадрилья «Нормандия» впервые вступила в бой, а в этот же день, только уже в 1945 году, состоялась встреча советских и американских войск на реке Эльбе.

Совсем скоро, 5 декабря, мы будем вспоминать, как наша доблестная армия начала контрнаступление под Москвой и отбросила фашистов от столицы, не дав им и малейшего шанса прогуляться по Красной площади!

А были и другие дни, о них календари не рассказывали. Это Дни полные тревог и ожидания вестей с фронта, дни молчаливого сопротивления, дни работы до седьмого пота на будущую победу. Не так часто мы говорим и о том, что в такой вот повседневной работе в тылу отдавали все свои силы наши папы и мамы, которые были в то время еще детьми.

Держу в руках старую фотографию, на которой стоит еще совсем маленький (лет шесть-семь) мой папа и его отец и мать – мои бабушка и дедушка. Семья моего отца была учительская, а значит интеллигентная, но это вовсе не значит, что были мои родственники белоручками и не ведали тяжелого крестьянского труда. Этого просто в принципе быть не могло, потому, что жили они в таком краю, где не работать на земле значило и не жить вовсе. Это была благословенная кубанская Земля! Кругом поля, сады, луга и, конечно же, казачьи станицы со своим укладом и порядками. Бабушка моя Ольга Ивановна преподавала словесность и математику. Она умело скакала на лошади и часто ездила в адыгейские аулы (Адыгея – это часть Кубани) учить русскому языку детей. Бабушку всегда сопровождали джигиты на скакунах, так как она была очень красивой, и ее могли запросто … украсть. Вот такие страсти тогда еще царили на Северном Кавказе. Но бабушка была очень смелой и ничего не боялась, хотя мой дед сильно за нее переживал и постоянно отговаривал от поездок в дальние аулы... Дедушка был учителем рисования, как и его отец. Только учительская работа не отменяла огороды, а уж там нужно было спину гнуть до позднего вечера - поливать, пропалывать, окучивать, подвязывать - ведь жили учителя в станицах исключительно натуральным хозяйством. Как говорится - Не потопаешь – не полопаешь.

Война началась, когда моему отцу было около 14 лет, и он стал сразу взрослым, пошел работать в поле, в овощеводческую бригаду, а после полного трудового дня тощенький мальчишка продолжал трудиться на 15 сотках своего огорода, помогая родителям. Дедушку на войну призвали только в 1943 году, но до места их солдатский эшелон не доехал – разбомбили. Бабушка получила письмо, что ее супруг пропал без вести. Так и жила после в постоянном ожидании: А вдруг выжил? И вот-вот откроется дверь в хату и войдет красивый, высокий солдат с сединой в волосах… Но, увы, так и не дождалась…

Отец мне рассказывал, что ему, как подростку, доверяли управлять лошадкой, запряженной в телегу, он с полей возил на ферму зеленый горошек, скошенный прямо с ботвой, на корм скоту. Ехал он через станицу гордо, покрикивая на старую кобылку и посвистывая кнутом, а за телегой бежали босоногие, совсем еще маленькие ребятишки, которые и говорить-то толком не умели, и кричали в след: «Дядя, дай «галеху» (гороху)!». Для малышни мой 14-летний отец был уже взрослым дядькой. Но горох давать никому нельзя было ни в коем случае – это строго наказывалось, даже кушать его по дороге отец не решался, а малышей было жалко… И он потихоньку, как бы невзначай «терял» с телеги несколько зеленых плетей, чтобы дети могли покушать сладкого горошка. Почему-то именно эта история с горошком мне запомнилась очень хорошо, хотя было много и других рассказов уже пожилого отца, и про оккупацию, и про фашистов, заходивших во двор с автоматами на перевес и бегавших за курами, срывавших початки кукурузы, развешанные на плетне (зачем они эту сухую кукурузу брали? Не понятно)… Рассказывал, как его сводную сестру хватали за красную кофточку и кричали: «Ты партизан!», и громко потом ржали, видя испуг девочки… О бомбежках, пережитых в подвале, который вовсе бы их не спас, если что, говорил скупо, а вот про горох со смехом и грустной

радостью, ему очень нравилось, что его совсем еще мальчишку, станичная ребятня называла «Дядей»!

Елена Слинкина
Фото из архива семьи

• < Назад
• Вперёд >